Он и она

Она присядет на подоконник озябшей птицей,
И тонким пальцем рисует снова свои узоры.
Уставший город тревожно замер, сомкнув ресницы,
И  воет ветер из подворотни собачьей сворой.
А ей согреться б в такую стужу под мягким пледом
И выпить чаю и, непременно, того, с мелиссой.
Но только ветер за ней в квартиру прокрался следом,
О чём-то шепчет в портьерах плотных, сбивая мысли...
Свет разгоняет холодный сумрак под абажуром,
Вещает что-то с экрана  диктор - опять проблемы.
Сестре ответит, по расписанью, звонком дежурным -
Да, всё нормально... Да, я приеду... Всенепременно...
Листки бумаги, как веер  лягут, и ручка рядом,
Она молитву свою напишет тому, кто Свыше,
Она расскажет, она попросит, ей очень надо -
Пусть тот вернётся, кто на минутку однажды вышел.

Не объясняя и не прощаясь ушёл однажды,
И по ступенькам металось эхо в пустом парадном,
За дверью полночь клубилась чёрной и липкой сажей,
В карманах руки, повыше ворот. Февраль. Прохладно.
Забыть всё напрочь, успеть на поезд, пораньше, утром,
Уехать дальше,  где свежий ветер ласкает небо...
Да, он уходит, так будет честно и очень мудро,
А город спящий дрожал под мокрым и серым снегом.
Опять вокзалы, опять перроны, чужие лица.
Давно прокралась, чуть слышно, осень походкой лисьей,
Он вспоминает далёкий город с озябшей птицей.
Декабрь. Прохладно. Сейчас бы чаю того, с мелиссой...