Бабушкин дневник... Сёстры...

До сих пор жалею... Мама так много интересного рассказывала о наших корнях! Хотелось записать, мы с ней так и решили. Но я всё откладывала. И вот...многое забылось. Но сейчас люди начинают интересоваться своими предками. И хотя бы то, что помню, надо записать...для детей своих и внуков... Буду писать по мере воспоминаний. Не по порядку. И вот сейчас вспоминается один из самых тяжёлых эпизодов жизни нашей семьи...
        Это было ещё в прошлом веке. Год не помню. Впрочем, можно высчитать. Но чуть позднее. Я тогда работала в Доме Культуры. С Женей была мама, сёстры старшая Любовь, и младшая Надежда отправились за покупками в райцентр, в Черниговку. На рейсовый автобус, чтобы ехать домой, опоздали. И чтобы не ждать более двух часов до следующего, сели в попутку. В легковой машине сидели двое мужчин. Они на выходе из Черниговки, сказали сестрам, что на минутку зайдут куда-то там по делу. Зашли. И вышли немного навеселе. Женщинам бы отказаться ехать с ними дальше, но возвращаться на автобусную остановку было очень далеко, да и мужчины были почти трезвые на вид.  Поехали. А по дороге случилась авария. Следом совершенно случайно шла скорая из ж/д больницы Сибирцево. Двоих подобрали, а двоих других оставили лежать на дороге как неживых. Из этих двоих, оставленных, одна была моя старшая сестра. Люба. Надю увезли с надеждой спасти. В Уссурийск. Её спасали долго, но спасли. Хотя много ещё лет у неё было перекошено лицо. Но постепенно и это прошло. А Любу...когда приехали забирать труп из Черниговки, обнаружили, что она жива. Хотя раны были несовместимы, казалось, с жизнью. Когда на следующий день мы узнали об этом, я поехала в Черниговку. Зав.хирургическим отделением как раз только приехал из Питера. Он там повышал квалификацию по черепно-мозговым травмам, и решил попробовать, попытаться хоть что-то сделать с моей сестрой. Первое, что он спросил, встретив меня в коридоре, это согласна ли я удалить ей глаз, которого, по сути, уже не было. Врач, стоявший рядом с ним, сказал: "Да что ты спрашиваешь? Она всё равно не жилец." думаю, можно представить, что я чувствовала в этот момент...
Глаз удалили,  зубы все по одному собрали на какие-то проволочки. В груди была дырка, через которую внутрь проходил зонд, через который пища проходила внутрь организма. Вместо лица была какая-то страшная маска, без носа, вернее, со сломанным носом. И отовсюду из тела были проведены какие-то трубочки.  Я следила, чтобы она ненароком не сорвала с себя эти трубочки, что она непрерывно пыталась сделать. И это длилось не один месяц. Как она выжила, только Богу известно, и нам с мамой, которые молились о ней непрерывно.все это время я была с сестрой, для этого пришлось просить отпуск без содержания на длительный период. Маме мы не говорили подробностей, но и скрыть было невозможно. У неё отнялись ноги. И мужу тоже пришлось просить отпуск без содержания, чтобы сидеть с Женей... К младшей сестре в Уссурийск ездили муж и дочки.  У Любы мужа не было и потому с ней была я. Тем более, что с ней надо было находиться постоянно. До сих пор содрогаюсь, как вспомню то, что лежало передо мной в отдельной палате на постели. То, во что превратилась моя красавица-сестра, на которую и в ее возрасте заглядывались молодые парни. Но когда через несколько месяцев приехала комиссия из краевого центра, чтобы определить психическую адекватность её после страшнейшей черепно-мозговой травмы, она поставила их всех в тупик своими ответами на вопросы и своими встречными вопросами. А главное - своим чувством юмора. На неё приходили и приезжали смотреть, как на какое-то чудо... Именно тогда и родились в ней экстрасенсорные способности. Но речь не об этом. Речь о том, что она видела и чувствовала во время клинической смерти... Об этом я напишу в продолжении...