Дальнобойщик

Он, август проезжая поперёк,
глядит в окно КамАЗа, видит пашни,
село в две сотни хат, пивной ларёк,
в котором каждый ценник – карандашный.
Он знает эту местность наизусть.
Здесь всюду пахнет сеном и мазутом,
в дородных облаках белеет грусть,
черна дорога, речка полногруда.
Он любит землю, скрытую травой:
лежи на ней – и большего не надо.
Здесь женщина привыкла ждать его,
без слов всё понимать, коснувшись взглядом,
стирать его бельё, кормить борщом,
прощать, жалеть, лечить руками спину,
считать цыплят, минуты, и ещё
считать его своим… наполовину.

Но есть вдали – отсюда день пути –
неспящий город, шумный и мятежный,
где небо у высоток взаперти,
а мир замкнУт и зАмкнут для приезжих.
Там гул машин на пыльной кольцевой,
как будто рёв, несущийся из ада.
Там женщина привыкла ждать его,
без слов всё понимать, коснувшись взглядом;
губами осязать небритость щёк,
усевшись в неостывшую машину;
считать его любимым, а ещё…
ему принадлежать… наполовину.