окна

Вещь пробурчала: меня покупали люди,
Держали в сервантах, как будто бы я картина.
Я — блюдо, пусть что-то лежит на блюде,
Но  я почему-то  работаю как витрина.
Вторая сказала: я дедушкин старый китель.
Мне шкаф надоел, иногда достают, но все же,
Лишь скажут с улыбкой : ах, вот он какой, смотрите!
Добавят с грустинкой, что нет ничего дороже.
А третья сказала: лежу, как всегда, в пакете.
Там есть и ботинок, тетрадка с противной двойкой,
А я распашонка, меня одевали, верьте,
Зачем-то хранят. Не отправили на помойку.
Шкаф тихо смеялся и  черное пианино,
Все скалило зубы с прорехами старых клавиш,
А новые вещи смотрелись почти картинно
И только спросили: Хозяин, ты нас оставишь?
Хозяин не слышал, он гладил больную кошку.
А вещи шептались, мол,тоже она старушка.
Ей жить-то осталось , наверно, совсем немножко.
Не каркайте, вещи,  - ответила им подушка.
Хозяин не слышал, пил чай из старинной чашки,
Она еще помнила медные самовары,
А в вазе стояли  искусственные ромашки,
На стенах висели расстроенные гитары,
Но свет шел из окон спокойный, почти медовый.
Прохожие шли и смотрели на окна эти.
И думали: странно, но дом этот точно новый,
А помним его, как дома свои помнят дети.