Два цыгана

         Два цыгана
  Дорога в музыкальное училище завершалась самой старой улицей города и Татка более всего любила этот отрезок пути. И не оттого, что низкие, темные от времени дома, трогали её сердце, а лишь оттого, что каждое утро, проходя по старинной, печальной улице, она встречала двух цыган, один из которых был старым, а другой молодым. Отец и сын медленно шли за телегой, на которой стояла огромная бочка с водой, влекла эту телегу старая понурая лошадь. Татка слышала, что отца звали Пашка, а сына Яшка. Пашка красноречиво являл миру грустную картину безнадежной старости, а Яшка, молодою своею красотой, словно просил людей не забывать, каким когда-то был, ныне согбенный, Пашка. Старик шел медленно, с трудом переставляя уставшие от многих путей ноги, а молодой Яшка, едва сдерживаясь, дабы не нарушить заданную отцом скорость, нетерпеливо пританцовывал на месте.
  На худых Пашкиных плечах в любую погоду болтался старый ватник, в то время как ярко красная рубашка сына, схваченная в тонкой талии черным лакированным пояском, отбрасывала отблески неспокойного пламени на всю улицу. И все девушки, идущие в училище, минуя скорбные морщины отца, откровенно любовались редкостной тревожной красотой сына, разговоров о которой было много. Однако Татка не слышала, чтобы одна из её подруг всерьез увлеклась  молодым Яшкой, все-таки цыган… Вслед за старой лошадью, влекущей телегу с громадной бочкой воды, цыгане медленно уходили в таинственный свой табор, чтобы на следующее утро снова пройти, неизменно волнуя скорбными морщинами отца и веселой, полной упругого изящества,  красотою сына. Пашку и Яшку все знали и относились к ним со смиренным почтением, признавая в двух этих цыганах отличную от всего прочего в мире достопримечательность старой улицы с потемневшими от времени домами.
  Когда Татка вспоминала родной город, перед глазами появлялись низкие, уцелевшие в самом центре города, дома, и в лучах восходящего солнца, по булыжной мостовой, подчиненные неистребимой тяге, два цыгана, Пашка и Яшка, за старой своей лошадью медленно шли в табор.
  Должно быть, там все давно иначе, – многоэтажные дома, прозрачные, просторные магазины, а там, где сгорел дырявый балаган, цветными огнями переливается великолепие цирка, – думала Татка, – должно быть, растеряются от зеркальной глади нового тракта два цыгана и вслед за старой, дрожащей от страха лошадью, повернут назад.
 Приехав ранним утром в родной город, она с трудом разыскала неповторимую во вселенной старую улицу и узнала неузнаваемое. Тогда под ногами, превращаясь в булыжную мостовую, зашевелилась зеркальная гладь нового тракта и многоэтажки на глазах расступились перед  низкими, потемневшими от времени домами, тогда на необъемлемом, освобожденном от высоток небе взошло солнце, и в тишине послышался цокот копыт. И тогда  следом за старой лошадью, влекущей телегу с громадной бочкой воды, медленно прошли в свой табор два цыгана, Пашка и Яшка.   
 
17 апреля 2016