Ода власти

Иной, именьем облачен, как платьем,
всё ноет, что неправедно гоним.
А что поэт? – пускай, ему не платят,
зато никто не властвует над ним.

При власти вечно – черт бы всех побрал их! –
то хунты из жандармов, да царьки,
то шайки вороватых либералов,
бесчинных, как в курятнике хорьки.

Границы отворяя с воплем «велкам!»
круша завет им чуждой старины,
как фомкою правами человека
орудуют, вскрывая сейф страны.

Затем имперцы их винят в провале
и обещают всем повысить МРОТ,
народ же – вместе с птичьими правами -
при тех и этих потихоньку мрёт.

Власть пыжится – от шпор до эполета.
Но трачен скипетр плесенью и ржой.
Священна в мире только власть поэта,
поскольку крови нет на ней чужой.

Ей и решать, где пахари, где воры,
кто каты, кто свободны, кто рабы.
И лишь она выносит приговоры
владыкам, чьи повапленны гробы.

Да, в золото строку не переплавить,
но золото в строку – ещё трудней.
Продолжим же, собратья, миром править,
как Бог судил нам от начала дней.