Ваза из муранского стекла

Из настоящего муранского стекла
Руками мастера исполнена была.
Мечтала гордостью своих хозяев стать
И в обществе изысканном блистать.
Её на свадьбу принесли в подарок
Средь полотенец, сковородок, скороварок.
Жена воскликнула: «Мой Бог, какая ваза!»
Муж лишь насмешливую выдал фразу:
«Какой же толк нам от пустой стекляшки?
Уж лучше б подарили чашки.»
И вот в сервант под толстое стекло
От глаз подальше спрятали её.
Два раза в год она видала свет,
Лишь изредка маячил в ней букет.
Испуганная веточка мимозы
В ней мартовские встретила морозы.
А в октябре пять белых хризантем.
Но счастлива она была и тем.
Не часто в доме гости появлялись.
Серванта полки пылью покрывались.
И ваза тихо в той пыли грустила,
А о мечтах тщеславных позабыла.
В том доме чаще вздохи и ворчанье,
Порою тишина, порой рыданья.
В такие дни она, казалось, рада
Была тоскливому и пыльному наряду.
Ей помнились осколков ярких груды
И яростный звон кухонной посуды,
Затем истошный вскрик двери входной,
И дом затих, наполнясь тишиной.
Казалось, тишина пришла навек.
Легко в ней спрятать боль усталых век.
Пожалуй, год прошёл. Точней никто не знает.
Сердечные обиды утихают.
И снова просится в дом утренний рассвет.
И снова пишется лирический куплет.
В начале нового сверкающего мая
Впорхнула в вазу ярких маков стая.
За ними ландыши в ней солнышко встречали.
В ней незабудку с гиацинтом повенчали.
Всё чаще в доме звонкий смех журчал.
И душной кельей быть он перестал.
Июнь принёс фиалковую россыпь.
В июле на житейские вопросы
Ромашки всем охотно отвечали
И бархатцы головками качали.
Был август месяцем семейства пышных астр.
И серебристой россыпью пиастр
Наполнился сентябрь, как по заказу,
От голубых гвоздик стоящих в вазе.
Октябрь от буйства хризантем устал.
Ноябрь – рябины яркий карнавал.
И к декабрю взгрустнула наша ваза:
До мая не блистать теперь ни разу.
Но вот она за праздничным столом.
Хор шумных голосов наполнил дом.
Венок еловый ей нарядом стал –
Хозяин новый был оригинал.
Но лучше с ёлкой в пышной мишуре,
Чем век прожить свой в непроглядной тьме.
От вазы этой отличаемся мы с вами:
Любой из нас – судьбы своей хозяин!