Вампир

Дневной свет, что наш мир освещал,
В нужный свой час ушёл на покой.
Яркое солнце закрыл чёрный шар,
И мрак покрыл всё собой.

Кромешная тьма изгнала свет прочь.
Словно свет солнца совсем уж погас.
И наступившая дню на смену ночь,
Обратила на нас взор, открыв белый глаз.

Дабы закрепить наши взаимные чувства,
Отправились мы вдвоём уединиться.
Найдя наше место на опушке лесного царства,
Где нам бы никто не мешал друг другу открыться.

И после бурной и страстной ночи,
Проведённой под звёздным огнём,
Во тьме сверкнули кровавые очи;
В царстве темноты мы были не вдвоём.

Его приближение мог услышать я давно,
Но уж больно тихо он подступил.
Блеснули два белых клыка, хоть и было темно,
Но лунный свет их легко осветил.

Голодный обратил на нас он свой взгляд.
И в сторону нашу совершил он рывок.
И весь на себя принял я тот удар, словно снаряд.
В шею укусом из меня испит был крови глоток.

Понимая, что одной ногой уже в могиле,
Готов был один я с ним биться.
Пусть даже был и не равен ему я по силе,
Но ради неё, придётся силой с ним сравниться.

Всем сердцем защитить нашу любовь!
Следующим в схватке мой будет ход.
И сквозь адскую боль и утёкшую кровь,
Ногой я толкнул кровопийцу в живот.

Удар мой скинул его с меня,
Тем самым на землю опрокинув того.
Стал поддразнивать его я,
Дабы заманить поглубже в чащу его.

Спасти любовь и сохранить любой ценой;
Её от взора и клыков его во тьме я спрячу.
В чащу он погнался в миг за мной.
Осталось верить в её спасение и мою удачу.

Полный жаждой крови, голодный целыми ночами,
Переполнен был ко мне он яростной злобой.
И одним рывком он кинулся на меня с когтями,
Срывая плоть, вгрызаясь с жестокостью особой.

Ярость мою погасил собственный страх,
За жизнь свою краткую заболел я тревогой.
Кровь моя хлещет, тело болит, темнеет в глазах.
Мученья мои стали длиннее, смерть была жестокой.

Одной лишь мыслью я себя утешал,
Дабы смерть не была мне проклятьем,
Что любимую не зря тогда защищал,
И что нашла она спасение у ночи в объятиях.

От конвульсий я руки в стороны пустил,
Словно изобразив на кресте распятие своё,
И переполненный болью, из последних сил,
Ладонью нащупал в земле я ножа остриё.

За остриё ухватился я твёрдой рукой,
Сжимая всё крепче, что аж резало плоть.
И рука вознеслась над его головой,
Со взмаха вонзившись, начав резать и колоть.

Острая боль тотчас его же пронзила.
Остриё вонзилось в самую шею его.
Глаза рубином сверкнули, ярость его погубила.
И раскрыв свой рот он громко закричал оттого.

Вскочил он тут же с места крови поила,
И стоя резкий сделал шаг он вдруг назад.
Нога его на древа корень наступила,
От чего сорвался со стойки он на спад.

Споткнувшись, потеря равновесия его накрыла,
И тело его прямиком покосилось вниз.
Полетел он во тьму с вершины высокого обрыва,
Провалился в оползень глубокий, где силы его сдались.

Израненный и изрядно истёкший кровью,
Тело своё ощущать я целиком перестал.
Из последних сил поднялся я с болью,
Дабы убедиться, что не зря так страдал.

Вернулся я к месту нашего ночлега,
Но не нашёл я там никаких следов её...
И лишь пойдя на поиски любимого человека,
По каплям крови нашёл клочки её одежды и рваньё.

В миг отчаяние охватило мой разум,
Не способен я был обо всём сожалеть.
Слёзы должны были политься из меня сразу,
Но их в себе не ощутил, хотелось поскорее умереть.

Отчаяние моё вдруг сменилось злобным приливом сил.
Не спешил я теперь умереть, жаждал расправы,
Покуда живы ещё те, кто нашей крови вкусил.
Те, кто эту ночь окрестил кровавой.

Под лунным светом сверкнула улыбка на моём лице.
Два длинных клыка в злой улыбке той блеснули,
Жажда крови пробудилась в храбреце,
Тело кипит, требует крови, зубы мои ряды разомкнули.

По следам и запаху крови направился я,
В поисках тех, кто землю кровью её обмакнули.
Пусть познают страх, пред ними их новый судья,
Вкусите удовольствие от ощущения жгучей боли.

На пути повстречались мне трое из них,
По крови принявших меня за своего,
Но совершил я рывок на первого из троих,
И глотку зубами ему прогрыз я легко.

Второму остриём проткнул оба глаза бегом,
Испил затем крови его, не применяя стакан.
Третьего голова смотрела, летя с открытым ртом,
Как из шеи последнего брызгал крови фонтан.

Лишённый сил я встал пред ними на колени,
Оставшись для жизни без цели и смысла.
Но вдруг я услышал позади шаги от лунной тени.
Я обернуться, и неловкая тишина между нами повисла.

Казалось, что всех я уже нечестивых перебил.
И вот она теперь здесь, спасённая предо мною,
Та, которую при жизни я тогда ещё любил.
Она вышла из тени и встала под открытой луною.

Но во мраке ночного леса и лунного света,
Сверкнули в ней два красных глаза и белых клыка.
На объяснение сему не искал я нужного ответа,
Ведь всё говорило само за себя, видно было издалека.

Взглянули мы с грустью друг на друга тогда,
И у обоих по лицу прокатилась слеза.
Но от вновь вспыхнувшего счастья ближе подойдя,
Пустились мы оба в объятья, протирая от слёз друг другу глаза.

Но оба мы понимали, что жизнью нам не зажить,
И что прежними нам теперь уж не стать.
И долго не думая, ради любви стараясь убить,
Я нежно, но сильно стал в шею её кусать.

Она всё тогда поняла, её это ничуть не расстроило,
Не стала словами она ничего мне отвечать,
Ухватиться клыками за шею мою ей стоило,
Как всё сильней и сильней она стала её сдавливать.

Долго убить мы друг друга пытались,
Покуда силы не покинули нас насовсем.
Жизнь нас не покидала, как бы не старались.
Так бы и закончилось всё это ничем.

Так бы и продолжили мы неподвижно стоять,
А время всё шло, на месте оно не стояло, не терпело.
И перед концом мы успели друг друга крепко обнять.
Пока первые лучи солнца не завершили нами начатое дело...

2020