Оправдательнице украинского фашизма

Жили делом мы Ленина-Сталина,
Жизнь плели мы в суровое кружево.
Тридцать лет как Россия развалена –
И залита кровавыми лужами.

Помню, в братство народов мы верили,
И фашизм был тогда без симптомов.
Тридцать лет назад совесть потеряна -
В жарком пламени русских погромов.

Ну а те, кто страну обанкротили,
Разобрали наш дом на обломки,
Побежали на новую родину,
Спешно старую пряча в котомки.

Но не выбросить из кармана
И ничем не стереть в истории
Языковый патруль в Казахстане
С сегрегацией русских в Эстонии.

Но осталась ты - что-то гадское,
Что не встретишь и у преступников:
В Ленинграде ты пьешь шампанское
За убийства своих заступников.

Пишешь ты стихи – словно аспидом
Русофобством шипишь. И важно ли,
Как там в Латвии жить без паспорта
И с клеймом на спине: «Неграждане»?

Ты с бокалом в руке не подличай,
Помни тех, кто не стал младенцами:
Горек был для твоих сородичей
Вкус баварского из Освенцима.

И неважно – лицом в канаву ли
Иль отдачей - в плечо ударом:
Жизни всех, кто причастен дьяволу,
Завершаются Бабьим Яром

И фашистами – не германскими,
А подросшими по соседству,
Что снарядами американскими
Бьют по доблестному Донецку…

Опоздало твое, Лена, творчество:
Дни весны расплескались эонами, -
И мгновение подлости кончилась
Для бандеровцев - пленом и зонами,

Мариупольскими руинами.
Не изменишь ты это сальдо
Ни «Хаймарсами» с «Джавелинами»,
Ни бараками Бухенвальда:

Продырявленная ополчением
Бывших пламенных пионеров
Подлость жуткого безвремения
Вдруг ослепла от «Искандеров».

С Кравчуком она вмиг ссутулилась,
Убежала с Чубайсом стареющим,
Но отловлена где-то с Бурбулисом,
Похоронена вместе с Шушкевичем.

Джин не пей из бутылки плоской, 
Не зальешь, что тебя тревожит.
Запах пепла из Краматорска
От похмелья тебе поможет.