Тезисы о привычном

****



Подвешенность требует нити, а нить — иглы.
Сознание хочет покоя, но крика — рот.
Чешуйчатость душ — эволюция шкуры рыб.
Принцессы спешат к сеновалу искать горох.

Шипящее небо рассеянно мочит лес,
иль мочится в лес — не рассмотришь издалека.
У строк, не прошедших по списку — излишний вес.
У вышедших в люди - надломленность старых карт.

Досужая тема жирафом забьётся в грот.
Кто плакал, тот плачет (красивое — всё мокрей)
Заглядывал в душу — а там непроглядный прок.
Пойди-ка найди в непроглядном, кого согреть!

Я кошка, ты — чашка. А может, луна и грош.
Зачем называть, если можно погладить так?
И ночь коробейником входит в густую рожь,
хотя и проявит вначале гасконский такт.

Тик-такает в мыслях, и мысли бегут рекой
в которую дважды, и трижды, как Танин мяч...
Цыплята по осени, пухлые, как попкорн,
построчно просчитаны, клювиками гремя.

Грядущее — это полковник без блиндажа.
Безвестные реки надежды качают плот.
В груди, где смолистая память — всегда пожар.
Посмотришь на пламя — и пламя коснётся строк.

Побудь моим эхом — пока не сорвёшься в крик.
Порою... забыл. Но пороюсь, ища иглу.
Подросшие гуси всё так же спасают Рим.
Потом Рождество. И подача гусей к столу.