когда он придёт?

прорезались зубы у маленькой ночи,
и белой улыбкой висит запятая.
в ковше у медведицы, в чёрной сорочке,
свернувшись калачиком, сон ожидаю.
он тенью укрыл зеркала водоёмов,
большим одеялом укутал деревья,
огни потушил на стекле небоскрёбов,
в подушки набил облаковые перья.
когда он придёт? тишины не нарушив,
он людям дышал на горящие свечи,
чтоб их истрепавшиеся за день души
в него опустили уставшие плечи.
он шёпотом тёплым на ухо больному
рассказывал сказку, баюкал, и плакал
больной на руках его, долгую кому
свою завершив вопросительным знаком.
когда он придёт? я смотрю, не мигая,
сквозь простынь небесную ищущим взглядом.
когда же он вспомнит меня и, вздыхая,
опустится рядом?
он очень забывчив. часов на запястье
не носит и дразнит минутную стрелку
своим безрассудством. знакомо то счастье
присутствия сна тем, с кем долго он не был.
себе на уме. издеваясь над явью,
он тянет и длит её смены ночами.
она это терпит. а он забывает
людей, утонувших в мешках под глазами.
и чёрная высь нависает гагатом
над тесной мозаикой рельефа земли.
я в этой вселенной лишь маленький атом,
уставший от долгой бессонной тоски.
уже пересчитаны овцы и волки
и звёзды сложились в большое число.
его ещё нет. он, наверное, толком
ещё не освоил своё ремесло.
он, может быть, так же, как все успевает
лишь малую часть из того, что хотел,
но кажется мне, что он просто халявит
и мстит суете за количество дел.
уныло и жарко. ворочаясь, маясь,
как майский, свалившийся на спину, жук,
молитву читаю, взываю и каюсь
в надежде найти избавление от мук.
ну что он так долго? где чёрт его носит?
вскочил от бессилия, бешен и зол —
и начал горланить в созвёздную россыпь
отчаянием полные строчки! тяжёл
был миг этот громкий, и тихие слёзы
со звёздами вместе текли по щекам.
охрипший и жалкий, с сердечной занозой
от розы, мечтавшейся всем соловьям.
и небо затихло, молчанием объято,
и шар с высоты показался мне мал.
и вдруг, он пришёл, долгожданный, крылатый,
спросив еле слышно: «Ну что? Написал?»