Предпасхальное. Неаполь. Из Рильке

Поутру по улицам-зарубкам
вниз по склону золотые хоры
к пристани при шуме воли беспорочном
двинутся потоком изобильным.
Ветер будет льнуть к домам-скорлупкам,
чтобы шевелить бельём фамильным,
реющим с балконов на просторы,
отражаясь, кажется, в проточном.

Стук весёлый молотка дверного
возвещает, что покупки святы
из неотразимо щедрых лавок,
для кухарок сущие находки;
на углу размашисто разъятый
бык, чьи потроха-перегородки,
в ноги воткнуты флажки вдобавок:
жертвоприношение съестного

на крюках и на прилавках длинных,
даже в полумраке за дверями
брезжит, и зевота дыни спелой
белому передаётся хлебу.
Совершает неживое требу.
Петушки безгласны при умелой
тщательной разделке туш козлиных;
тихие, не схожи со зверями,

с  детских плеч в покорности смиренной
агнцы свешиваются, кивая,
ибо за стеклом видна Мадонна,
чей аграф сулит уже сиянье
вместе с диадемой драгоценной;
между тем вверху окно, в котором
перед любопытным праздным взором
появляться можно обезьяне,
и она вполне бесцеремонна,
смех и стыд кривляньем вызывая.